Фильм этого же режиссера, Григория Кроманова, «Отель «У погибшего альпиниста»(1978) являлся экранизацией повести Стругацких, дело происходило «где-то на Западе», а Прибалтика вообще и Эстония, в частности, для советских людей и были тем самым «Западом». В Таллинне снимались фильмы, для которых нужна была европейская атмосфера – узкие улочки, замки… Не случайно поляк Марек Пестрак сделал в копродукции с киностудией «Таллинфильм» и фантастику «Дознание пилота Пиркса» по Станиславу Лемму (1977), и «Заклятие долины змей» - историю во вкусе «Индианы Джонса», уже в перестройку собиравшую полные залы в 1987-м. Что же касается самого эстонского кино, то оно явилось мыслящему советскому зрителю поначалу через актеров. Великий Юри Ярвет, замечательно сыгравший короля Лира в одноименном фильме Козинцева, был приглашен классиком после того, как Григорий Михайлович увидел артиста в фильме Кальо Кийска «Безумие»(1968). Удивительная работа, тонко анализировавшая психологическую природу фашизма, была выпущена малым тиражом и вскоре тихо запрещена.
Повторно она была показана лишь в конце восьмидесятых. Лембит Ульфсак, юный коллега и земляк Ярвета, покорил сердца зрителей, как Тиль Уленшпигель в четырехсерийной экранизации романа Шарля де Костера, осуществленной другими классиками - Аловым и Наумовым в 1976 году. На рубеже семидесятых-восьмидесятых годов в Эстонии стали появляться картины, которые в других республиках СССР вряд ли могли бы возникнуть. Фильм Олава Неуланда «Гнездо на ветру» (1979) вслед знаменитой литовской ленте «Никто не хотел умирать» (1965) разбирался в судьбе человека, поставленного историей перед выбором между двумя воюющими сторонами. Картина Пеэтера Симма «Что посеешь…» (1980) демонстрировала совсем не парадную сторону послевоенной коллективизации. В ленте Марка-Томаса Соосаара взаимоотношения царских властей с жителями Эстонии читались не только, как «дела давно минувших дней». Во всех этих картинах необходимые «идеологические приседания» были совершены. Положительные советские начальники у Неуланда. Чистота помыслов юного комсомольца у Симма. Капиталистическое угнетение у Соосаара. Но к началу восьмидесятых в СССР интеллектуалы уже научились не только читать между строк, но и видеть между кадров.